– Честно говоря, я даже не знаю, сколько у меня родных братьев и сестер. А уж сколько племянников и племянниц, тем более. Знаю, что у Ани двое сыновей, а у Стёпы – трое детей. Сейчас мы мало встречаемся. Раньше все собирались в доме у бабушки и дедушки. Наталья Петровна пекла отличный торт «Наполеон». Его рецепт передавался из поколения в поколение. «Наполеон» особенно хорош на третий день, когда уже начинал расползаться.

– А какое мамино блюдо вы больше всего любите?

– Котлеты. Когда я был маленьким, мама часто уезжала на съемки. И чтобы я и моя сестра Катя не были голодными, она нам на несколько дней готовила котлеты с пюре. Они лежали в холодильнике, нам же надо было их только разогревать. Я помню, когда служил в Советской армии, приехал в Москву, а там появился первый «Макдоналдс». Гамбургеры. А ведь еще недавно в нашей советской жизни мясо доставали через знакомого мясника, который выносил его с заднего крыльца. Да и остальные продукты доставались с трудом. Сейчас иные времена, в магазинах – продуктовое изобилие.
 

– Ну у вашей-то семьи проблем с продуктами ни сейчас, ни тогда не было.

– У деда был паек, но советский паек – это то, что сегодня обычная еда. За исключением икры, наверно.

– Она входила в паек?

– Входила. Кстати, расскажу одну историю. Когда я снимал фильм «Антикиллер», постпродакшн картины был в Париже. Папа, узнав, что я еду туда, дал мне банку черной икры – такую шайбу полукилограммовую – и сказал: «Там рядом, где ты монтируешь, свое кино монтирует и Роман Полански. Передай ему от меня в подарок банку икры». Я приехал в Париж и забыл про нее. Банка пролежала дня три без холодильника. И вот когда я вспомнил про нее, подумал: «Сейчас я отнесу эту банку икры, знаменитый режиссер Полански съест ее и помрет». Открыл банку, вроде ничего, вкусная, вроде не испортилась. Я решил: съем всю и оставлю икринки в один слой, а на дне ими напишу Rosemary’s Baby (название фильма ужасов Романа Полански. – Авт.). Но не стал я этого делать. Отдал банку икры так, как есть. А Роман жив и здоров до сих пор.

С икрой в нашей семье много чего связано. Мой отец, когда эмигрировал на Запад и 3–4 года был там абсолютно безработный, стал фарцевать икрой. Он закупал по несколько килограммов икры – типа это от Госкино посылка в Голливуд. Вроде как он вез ее для приема в честь показа какой-то советской картины. Таможенники пропускали. Так вот, продав всего банку икры, отец мог 2–3 месяца жить в Лос-Анджелесе, снимать там квартиру. Вот с такого маленького икорного бизнеса началась голливудская карьера кинорежиссера Андрея Кончаловского. Я тоже в свое время продавал икру. А вообще, когда посмотрел по телевизору несколько программ о том, как достается икра, каким варварским способом ее добывают, аппетит пропадал.

– Как вы относитесь к фастфуду?

– Честно говоря, я могу съесть гамбургер или шаурму в каком-нибудь фастфуде. Так, как-то на съемках в Бельгии, проезжая мимо самой ужасной забегаловки в мире, я съел такую шаурму, за которую можно было продать родину, душу и все остальное.

– Вы помните свой первый опыт на кухне?

– Когда мне было 7 лет, мама поручила мне порезать хлеб. Я его так старательно ножичком резал, что отсек себе подушечку пальца. Брызнул фонтанчик крови. Что делать с кусочком пальца? Ну, я взял и бросил его в ведро, а оно было пустое. В него была постелена чистая бумажка. Тогда еще мусорных пакетов не было. И когда этот кусочек меня упал в ведро, маме стало плохо.

– Раскройте секрет, что происходит на съемочной площадке после съемок шикарных застолий?

– Если в застолье снимаются пара актеров и есть человек, который бьет всем по рукам, то это застолье доживает в той или иной степени до конца съемок. После которых можно и перекусить. Но если же в съемках участвует большое количество людей, то у нас существует один трюк – мы еду поливаем керосином. Так ее никто не уничтожит.

– Серьезно?

– Да. Так что, будете сниматься у Егора Кончаловского, не ешьте на съемочной площадке.