- Вы - самый престижный режиссер, когда-либо снимавший фильмы о Бонде. Следующий шаг - это только Бергмана для постановки пригласить, если бы это было возможно. Зачем вам вообще это было нужно?
Мендес смеется:
- Ну, я, конечно, Бергманом себя не считаю. Хотя и не отказался бы посмотреть его фильм о 007! Наверное, в нем было бы много, гм, самоанализа... Бонд сидел бы один в комнате на протяжение двух часов. Нужен ли был мне этот фильм? Нет, не нужен. Я просто хотел его снять! Эта идея меня возбудила. Я отвечаю на брошенный вызов. И не считаю себя «автором».
Я не пишу собственный материал. Я не Пол Томас Андерсон, не Ной Баумбах и не Уэс Андерсон. Я только отзываюсь на предложенные мне сценарии. Я хотел вернуться в Англию, потому что, будучи англичанином, снимал в Голливуде. Хотел снова сделать высокобюджетное кино, ведь последний свой крупный фильм, «Проклятый путь», я снял 10 лет назад. И хотел поработать с друзьями - Дэниэлом и Джуди Денч... Да, мне нравится, что меня приперли к стенке и заставили сделать то, чего я еще никогда не делал - боевик!
Я люблю работать на сопротивление. Ведь было много очень негативных реакций на мое назначение. Но я на эти реакции не реагирую! Как не учитывал и суждений по поводу того, что «обязательно» должно быть в картине про Бонда. Если обо всем этом думать, то и кино не снимешь. Когда люди пытаются все учесть, получаются «большие голливудские фильмы», скроенные по одной формуле. Я считаю, что это неправильно.
Есть главный герой. Неважно кто это, Джеймс Бонд или Бэтмен, он должен пройти некий путь, совершить эмоциональное путешествие. Это условие № 1.
История и герой - только это важно. Не красивые девушки и места съемки. Захватывающая история, заставляющая зрителей сопереживать персонажам. Все остальное - мебель! Кино - это люди. Если будешь думать о спецэффектах - провалишься. Для меня главным критерием был я сам: понравилось бы мне самому такое кино, как поклоннику «бондовских» фильмов?
Понравилось бы оно мне в 13 лет? (Разумеется, в фильме есть моменты, которые потрясут 13-летних, но над которыми только улыбнутся взрослые). И наконец, понравится ли фильм моему 8-летнему сыну? Увлечет ли его история, несмотря на то, что в фильме много диалогов? Потому что неважно сколько лет зрителю, если история хороша, даже ребенок видит за ней цель и смысл.
По факту, я очень горд этим фильмом. Посмотрел его один раз, и хочу еще посмотреть, что с режиссерами бывает очень нечасто!
- Много ли сцен вам пришлось вырезать?
- Нет, сцен, которые мне хотелось бы оставить, но пришлось выкинуть, не было. Вообще-то это довольно длинный фильм. И когда я показывал его руководителям студии, я не знал, какой будет реакция. Но скучно им не было! После просмотра я убрал несколько минут, пару кусков, ничего серьезного. Ни над чем из выброшенного я слез не лью. Окончательный монтаж - мой. Продюсеры полностью меня поддерживали. Хорошо это или плохо, но они хотят, чтобы фильм отражал видение режиссера.
Не то, чтобы у них не было замечаний. Были, причем очень дельные! Они точно знают, какой фильм они делают. Но все уточнения совершаются на ранних стадиях работы. Во время работы над сценарием, или подготовки к той или иной сцене. К моменту съемок я всегда знал, что они фундаментально одобряют все происходящее.
- Были ли на съемках опасные сцены? Для Крэйга прежде всего.
- Да, но он справлялся великолепно! Дэниэл выполнял трюки, которые и не должен был выполнять. Их прекрасно сделали бы и каскадеры! Но он хотел установить свой стандарт. Ведь он возглавляет актерский состав, и то, что он сам делает многие трюки, очень возбуждает и бодрит всю съемочную группу.
В первой сцене это он, а не каскадер стоит на крыше поезда, движущегося со скоростью 80 км/ч над обрывом высотой в 152 метра. И не просто стоит, а дерется! С одной лишь проволочкой страховки! Я сказал ему: «Не надо этого делать!». А он: «Давай попробую!». И попробовал — сначала 30 км/ч, потом 40... А я стою на горе и думаю: «Тормозите! Я же могу убыстрить движение поезда при монтаже!».
Но Дэниэл знает, что физические действия на перемотке выглядят ненатурально, смешно! Поэтому и делает все по правде. А главное, что когда стоишь на крыше поезда, то и моста не видишь — он очень узкий. Когда я забрался на крышу, поезд не двигался, и, хотя я не страдаю боязнью высоты, попросил поскорее меня снять! А Дэниэл на полном ходу дрался на нем с другим актером. Короче, респект!
Я считаю, что Дэниэл проявил героизм. И в спортзале он тренируется как ненормальный. Иногда даже тянуло ему сказать: «Ты слишком уж серьезно к этому относишься, старина! Расслабься, это же кино! Если чего-то не сможешь - мы за тебя сделаем!». Но такой уж он парень: если это можно сделать - он сделает!
- Почему вы существенно омолодили постоянных героев «бондовских» фильмов?
- Я всегда любил фильмы о Бонде. И мне всегда нравилась идея смерти агента 007. Или по крайней мере, его исчезновения. Чтобы он потом вернулся героем в мир, который полностью изменился. Такой шаблон давно сложился у меня в голове. Поэтому когда стал вопрос о том кто будет играть Кью, я долго не думал. Я знал, что его нужно делать молодым парнем, ведь Кью-старик может существовать только в мире, где ничего не изменилось. А такое мы уже видели.
Но в сцене встречи с Кью (Бен Уишоу из «Парфюмера» - С.Т.), самое интересное - это реакция Бонда. «Ты кто такой, твою мать?» - спрашивает Бонд. И тут уже не только зритель, а и сам Бонд смотрит на себя по-другому. Он понимает, что уже не так молод. Эта сцена рассказывает нам о Бонде, а не о Кью.
- А чьей идеей было вернуть старую машину Бонда?
- Моя и сценариста Джона Логана. Мы хотели, чтобы третий акт фильма мог разворачиваться и 50 лет назад, в 1962 году. Поэтому кроме современного вертолета, вы не увидите в нем ничего «нового». И экшн сконструирован в этой части очень старомодным образом. Все предыдущее действие сильно полагалось на компьютеры и технологии, в конце фильма этого уже ничего нет. Разумеется, это осознанное решение.
Оно было вызвано желанием вернуться к «старым» ценностям, классическому сюжетосложению. Музыку из старых фильмов о Бонде я добавил уже на монтаже. Но и эта идея была у меня в голове уже на съемках. Я даже специально снял Бонда, управляющего старой машиной - на всякий случай, вдруг захочется подложить музыку. Попробовал - и у меня мурашки пошли. Я почувствовал себя 13-летним фанатом Бонда!
- Вы работали с Дэниэлом Крэйгом на картине «Проклятый путь». Как он изменился за 10 лет?
- Он стал гораздо более уверен в себе. Больше знает - в том числе о своих возможностях. 10 лет назад он еще не очень представлял себе, каково это быть кинозвездой, как нужно себя вести... За это время он прошел тяжелую школу. Дэниэла крестили огнем. Ведь все только и говорили о том, что на роль Бонда он выбран совершенно неправильно! Думаю, что он до сих пор от всего этого отходит.
Утверждение на эту роль для него огромное событие, в результате которого он лишился самостоятельности, частной жизни... Для него это было очень непростое решение - трудно отказаться от возможности спокойно ходить по улицам! Но фундаментально в нем мало что изменилось, хотя сейчас в нем больше таланта, сил и возможностей. Он все такой же перфекционист, по-прежнему очень добросердечен, очень раним. Да, у Дэниэла очень тонкая кожа...
И он настоящий джентльмен! Хотя, как и Шон Коннери, в жизни совсем не похож на Бонда. Как и у Коннери, он не из высших слоев, учился в публичной школе... Дэниэл - человек, а не сконструированный идеал, он не изъясняется отрывистыми четкими фразами. Но та сила трения, которая существует между ним, полным ярости и страсти, и образом Бонда, и делает интересным все это предприятие.
- Вместе вы сделали агента 007 более сложным персонажем.
- Если перечитать Флеминга, причем не ради сюжета, а для понимания того, кто такой Бонд, вы увидите, что я ничего не придумал. Бонд - очень интересная, мрачная, мятущаяся душа, сложная, растерянная, разозленная личность. Все это есть в книгах, особенно последних.
Не я это привнес. Согласен, что эти стороны характера Бонда нечасто попадали на экран, в отличие от его остроумия, расслабленности, сексуальности и всего прочего. Хочу отметить очень важное обстоятельство: еще в «Казино Рояль» режиссер Мартин Кэмпбелл покончил со стилизацией. «Бондовские» фильмы перестали напоминать попурри. Чтобы добиться этого, Кэмпбелл избавился от старых «бондовских» персонажей: Кью, Манипенни, всего того, что застыло, стало несмешной шуткой, повторенной слишком много раз.
Он дал нам реального Бонда, за которого мы начали переживать. Поэтому все благодарности Флемингу и Кэмпбеллу, обратившемуся к первоисточнику и перезарядившему весь сериал. Без него я бы не смог сделать такую картину.